where's your crown, king nothing ||| the свинь и ссыльный макабрист
29.12.2012 в 08:26
Пишет JXJ:Oh, it's Xmas! Фанфик "Призрак"
Заявка: 04. Джим мертв, да не совсем. В нашем мире он остался призраком, которого видит почему-то исключительно Джон. Джону кажется, что он сходит с ума, Джим также никак не может понять, что с ним происходит. Романс, ангст, ХЭ поощрителен, но не обязателен.
Заказчик: Angel Wolf
Исполнение: фанфик, мини
Название: "Призрак"
Автор: Солнечный Джис
Персонажи/Пейринги: Джим Мориарти, Джон Ватсон
Рейтинг: G
Дисклеймер: Ни на что не претендую.
Джим видит ад. Он все-таки существует, хотя Мориарти в это никогда не верил.
Ад не состоит из кругов, пыток и сковородок, нет огненного озера и кипящего масла. Ад - это все одновременно. Все в жизни чего-то боялись и ненавидели больше всего на свете. И ад выражает это в себе, создавая для каждого личную вечность, вселенную, идеальную пытку.
Мориарти видит персональные чистилища для всех грешных душ. И видит один пустой мир. Мир в единственном белом кубе. Из него нет выхода, в него можно только войти, никаких дверей, никаких вещей и предметов. Шесть белых поверхностей, каждую из которых можно принять за пол или потолок, можно назвать ее любым словом, но свое предназначение она от этого не поменяет. Она лишь белоснежная стена, с которой ничего нельзя сделать.
Открыв глаза, Мориарти не видит белых стен. Перед Джимом свалены в кучу вещи на антресолях, но слой пыли не поднимается, когда консультант делает попытку пошевелиться, хотя он и готов уже чихнуть, правда, чисто автоматически, при жизни это всегда происходило. Пытаясь сообразить, что происходит, Мориарти неторопливо встает, но тут же падает вниз, надо же, он ведь действительно был на шкафу рядом с вещами.
Удара Джим не чувствует и поэтому тут же осторожно открывает глаза. Пол в нескольких сантиметрах от него, удается даже рассмотреть жесткий разноцветный ворс ковра, за который зацепляется мелкий мусор. А у Мориарти ощущение, что он в невесомости. Совершенно глупо помахав руками, Джеймс все-таки встал, впрочем, все равно не чувствуя под ногами земли. Он все еще парил. Джим напрягается, опускается ниже, но плохо рассчитывает, оказываясь по колено в узорчатом ковре.
Странное ощущение. Голову Джима не покидают самые разные сравнения, это как свет проектора, который видишь, но не чувствуешь. Все происходит будто во сне, глупом и сюрреалистичном. Но Мориарти так давно не видел снов, что уже не уверен в таком предположении. Сосредоточившись, Джим все-таки пролетает по комнате, в которой оказался. Это оказывается сложнее, чем консультанту казалось, когда он смотрел на призраков в мультфильмах и на картинках. Мориарти всегда настолько быстро привыкал ко всему новому и необычному, что не удивляется своему загробному существованию, принимая его как должное, уже спокойно употребляя слово “призрак” в отношении самого себя. Да и жизнь кажется историей давно минувших дней. А, может, так оно и есть. С этим Джеймс еще не успел разобраться.
Джим осматривается. Он не помнит это место, но вот здание за окном кажется знакомым, и Мориарти осторожно выглядывает наружу, проходя через стекло. Ну, конечно, Бейкер-стрит. А это, судя по халату на кровати, спальня Джона Ватсона, но самого хозяина не видно.
Сзади хлопает дверь. Мориарти от неожиданности вздрагивает и делает попытку обернуться, но перед собой видит только темноту, и это сразу пугает, кажется, что сейчас он все-таки попадет в ожидающий его ад. Джим от страха вертится, но вдруг вновь оказывается в комнате. Это была просто стена. Успокоившись, Джеймс смотрит на причину произошедшего. Домовладелица. Ходит по комнате, убирая некоторые вещи со стола и наводя порядок, который и без этого был практически идеален. Джим сразу вспоминает, что доктор Ватсон был военным. Миссис Хадсон, если Мориарти правильно помнил фамилию, на призрака никакого внимания не обращала, консультант, видя это, с интересом вскинул бровь и поспешил подлететь к женщине, не удержавшись и проведя рукой прямо через ее плечи. Джим ничего не почувствовал. Домовладелица, похоже, тоже.
Через пару минут миссис Хадсон покидает комнату, оставляя Джеймса наедине со своими мыслями, а сам Мориарти решает никуда не выходить, пока окончательно не разберется с происходящим. Все вокруг казалось просто игрой света, раскрашенным воздухом, не более. Но Джим проводит рукой по себе. Это он лишь воздух, это у него нет материи, а зеркало дает этому еще одно доказательство. А ведь Мориарти был когда-то уверен, что все призраки отражаются.
Делая попытку присесть, Джим оказывается наполовину в кровати. Консультант как никогда рад, что его никто не видит сейчас, а все мучения по привыканию к новому телу окажутся лишь в его собственном сознании. В такой момент ему кажется, что сидеть - это как держать солнце в пальцах или опираться спиной на Пизанскую башню, в любом случае это получится довольно относительно, но чтобы было лучше, нужно хорошо управлять своим телом. Джим просто кошмарно управляет своим телом. Он вообще никак им не управляет.
Решая, что от нахождения на кровати никакой пользы, только положение еще более неудобное, Мориарти вновь подлетает к потолку. Смотреть на комнату сверху довольно забавно, это совсем не похоже на вид с камеры наблюдения. Пока Джим изучает возможности своего нового тела, пытаясь плыть в воздухе, дверь в комнату вновь со скрипом отворяется. Раздается звук падения, заставляя Мориарти обернуться.
Джон взял домой медицинские карты пациентов, собравшись работать ночью, и уже начал перебирать их, поднимаясь наверх в свою комнату. За несколько дней после смерти своего сожителя Ватсон смог немного свыкся с этой мыслью или, по крайней мере, перестал считать произошедшее сном. Доктор полностью окунулся в работу, стараясь забыться.
Открыв дверь в спальню, Ватсон сначала ничего не замечает, но, уловив движение краем глаза, поднимает голову, роняя папки на пол, так и застывая с открытым ртом. Джон не раз слышал, что из-за стресса люди видят галлюцинации, но в своем сознании до этого момента был вполне уверен.
- Привет, - видимо, не придумав ничего лучше, говорит галлюцинация. Ватсон молчит.
- Ты меня вообще слышишь? - вскидывая бровь, уточняет Джим Мориарти, кувыркнувшись, переставая выглядеть пловцом, не желая показываться в идиотском виде. Теперь призрак закидывает руки за голову, принимая вертикальное положение, лишь чуть отклоняясь назад. Раньше на тело действовала сила притяжения, и так делать не получалось, а это оказывается очень даже удобно.
- Ты просто галлюцинация, - все-таки отзывается Джон. Он не уверен, что в такой ситуации надо сказать именно это, но в фильмах вроде бы говорят что-то подобное.
- Это оскорбительно! - Джим возмущенно хмурит брови и подлетает ближе к Ватсону, у которого вдруг не остается сомнений, что сам он такую наглую галлюцинацию придумать не мог. Разве что это чья-то чужая выдумка.
От Мориарти исходит странный холодный жар. Доктор не может его описать, но он и не может сложить в одну фразу слишком много разных эпитетов, относящихся к мертвому консультанту. Джим в таком новом виде кажется... забавным? Мориарти совсем как обычный человек, он вовсе не прозрачный, не расплывается, не имеет сверхскорость. Он просто летает. Причем делает это довольно неуклюже, так что у Ватсона не получается сдержать улыбку.
- Почему ты вообще меня видишь? - Джим с подозрением щурится, облетая доктора по кругу.
- А другие не видят? - с удивлением отмечает Джон, отвлекаясь от своих мыслей, но все еще следя за неумелым полетом.
- Другие не видят. А ты видишь.
- Раз ты не знал, что я один вижу, зачем сюда явился? - решает уточнить Ватсон, закрывая за собой дверь и наклоняясь за папками, - убери ногу, - Джон хмурится, собираясь подобрать очередное личное дело, находящееся под ботинками Мориарти.
- Не уберу, - Джим весело показал язык, но тут же сник, уже уныло давая доктору подзатыльник, проводя рукой через его голову, показывая, что тело имеет плотность не выше, чем у света, - я тут совсем недавно. Минут десять, может быть. И я не знаю, что происходит, - Мориарти совершенно неприятно было это признавать, но он пожал плечами, отлетая в сторону и зависая где-то в районе люстры.
- Включи свет, - решает перевести тему Джеймс, - это будет, как будто я свечусь, - широко улыбнувшись, призрак опять кувыркнулся. Это начинало его забавлять. В детстве, наверное, почти все мечтали летать. Джим был не уверен, что тоже так хотел, но сейчас это ему нравилось. Все лучше, чем оставаться в своем аду.
- Хватит нести абсурдную чушь, - отрезал Джон и нахмурился, присаживаясь на край кровати. До этого момента Ватсон был уверен, что у него есть что сказать Мориарти. Но сейчас все обвинения как-то выскользнули из головы, как всегда в очень неподходящий момент.
Джим только смеется.
- Слушай, я призрак. Меня видишь только ты. И это все после того, как я застрелился из-за твоего дружка на крыше. А ты говоришь, что я несу абсурдную чушь. Да ты посмотри на ситуацию! - Мориарти опять смеется, - а еще мне всегда казалось, что это ты его дружок, а не он твой. Это так странно.
Джон нахмурился, беспомощно сморщился от слов Мориарти.
- Убирайся отсюда! - Ватсон подскочил с кровати, смотря на Джеймса и сжимая кулаки.
- Ты не можешь меня заставить. Ты не можешь ни-че-го мне сделать, - Джим смеется, но плавно вылетает через окно на улицу. У него еще были дела. Нужно было удостовериться, что организация не пошла крахом и что другие люди точно его не видят.
Миссис Хадсон, проходя мимо комнаты Джона, с удивлением смотрит на дверь. Кажется, доктор начинал разговаривать сам с собой. Нужно было по возможности присмотреть за ним.
Джим, зависнув у крыши небоскреба, смотрит на город. Все еще было очень непривычно находиться слишком высоко в пустом пространстве, поэтому Мориарти старался быть где-нибудь рядом с возможной опорой.
Никакой усталости Джеймс не чувствует даже после трех суток со своего появления в реальном мире, за которые он успел проследить ход работы своей бессметной организации, проверить некоторые теории насчет правительства и узнать больше про свое новое тело. У Джима, например, получалось менять одежду, если хорошо сосредоточиться и представить. Про лицо консультант не был уверен, себя увидеть со стороны не было возможности. Впрочем, в способности к изменению все равно не было смысла. Что в одежде, что без нее для людей Мориарти оставался невидим, сам же Джим эти вещи все равно не ощущал, так же как и все собственное тело, которое не имело никаких физических потребностей.
Сейчас, например, шел ливень. Капли пролетали через тело, не оставляя следа, не скатываясь привычно по лбу, не проходясь ледяными дорожками по коже, и даже не намочив иллюзию дорогого плаща на Мориарти.
Зато Джиму стало холодно. Холодно, пусто и очень неуютно. Джеймсу хотелось оказаться рядом с кем-то, кто пил бы виски, слушая гром за окном и мерный стук капель по карнизу, сдерживая где-то в себе слезы по потерянному человеку по имени Джим Мориарти. Хотелось просто находиться рядом, молчать (да и он бы все равно не услышал), молчать о чем-то общем, но все-таки грустном, и все равно чувствовать облегчение от этого нахождения рядом.
Но таких людей в мире, конечно, не было. Никому никогда не было дела до человека в теле Джеймса, некоторые и вовсе не подозревали о его существовании, считая его монстром, гением, безумцем, но ни в коем случае не живым существом. Джим и сам не ровнял себя с другими людьми при жизни. Но, господи, как же это было давно! Тогда Мориарти мог сделать что-нибудь, что развеет тоску, теперь же он и вовсе ничего не мог сделать.
У Джеймса ощущение, что сама реальность - его личный ад.
Джону кажется, что он сошел с ума. Мориарти исчезает так же неожиданно, как появляется, больше не являясь в течение уже трех суток. За это время Ватсон несколько раз успевает обвинить себя в сумасшествии, даже думает звонить знакомому психиатру, но останавливает себя тем, что видел Джима всего лишь раз, а это наверняка назовут обычным переутомлением. Уверенность, та совершенно глупая и необоснованная уверенность в том, что Мориарти действительно призрак, довольно быстро сходит на нет. Джон перелистывает множество справочников о психиатрии, пытаясь найти что-то, что может помочь. Он сам не понимает, что ищет, но это все равно кажется более подходящим вариантом, чем сидеть сложа руки и проматывать в голове короткий разговор.
Мориарти оказывается в доме тихо и незаметно. Если бы он мог переносить предметы, то можно было бы наживаться даже на собственной загробной жизни, но Джим теперь имеет возможность только наблюдать.
Джон сидит в кресле с открытой книгой, и Джеймс, подлетев со спины, с интересом заглядывает через плечо доктора, тоже прочитывая информацию. Как оказалось, совершенно ненужную и неинтересную. Но вот сам факт, что Ватсон читает про галлюцинации, Джима позабавил.
- Ты слишком медленно читаешь, - заявляет Мориарти, капризно хмурясь, но от доктора реакции не получает. Тогда Джим оказывается перед Ватсоном и удивленно смотрит на мужчину. Надо же. Уснул в кресле. Не долго думая, Мориарти ухмыльнулся и громко заорал.
- А! Что?! - Джон подскочил в кресле, выронив книгу, и уставился на призрака перед собой, убеждая себя, что теперь это просто сон, - ты чего так вопишь?
- Я не вопил, - Мориарти довольно улыбается, паря над креслом, - кого хочешь спроси в доме, тебе все скажут, что никто не вопил.
- Да ну тебя, - Джон отмахнулся и вновь нормально устроился в кресле, ища в книге место, где остановилось чтение. Психиатрия оказалась совсем неинтересной штукой, Ватсон засыпал практически при каждой попытке изучить эту часть медицины. И вроде бы все было ясно и понятно, но для себя Джон не находил ничего занятного, разве что забавно было искать симптомы своих знакомых, выставляя им самые разные диагнозы.
- Мне скучно, - недовольно тянет Мориарти, - я чувствую себя инвалидом, которого все бросили перед телевизором, считая, что этого достаточно для счастья, - Джим пролетел по периметру комнаты и вновь завис перед Ватсоном, уже отметившим про себя, что Мориарти определенно стал лучше летать.
- И что ты от меня хочешь? - доктор обреченно вздохнул, выжидательно глядя на Джима.
- Будь моими руками! - Мориарти широко улыбнулся, опускаясь немного ниже. Сейчас Джеймс был готов нести абсолютно любую чушь, лишь бы отвлечься от того странного тоскливого ощущения внутри. Но если уж все равно нести чушь, то делать это надо было с пользой, как считал Мориарти, - я прекрасно понимаю, что из всех людей мира меня может видеть именно ангелок, который не станет помогать мне в старой работе...
- Деньги с дела будут мои? - Джон вскинул бровь, приосанившись в кресле. Работа врача не была самой прибыльной профессией.
- Ого, Джонни. А ты уверен, что ад стоит таких мелочей? Я могу тебе доверительно сообщить, что преисподняя точно существует, - Мориарти со смешком вновь облетел комнату.
- Я уже был на войне, - Ватсон повел плечом. Джону кажется, что его умершему другу такое бы не понравилось. Но Шерлока уже нет. Хотя и Джеймса не должно быть.
- Тогда бери ноутбук, - Джим смеется, запрокидывая голову. В работе Мориарти главным всегда был разум. Он остался у консультанта даже после смерти, даже после наступления безумия.
Работа с Джоном похожа на диктовку секретарю. Это не сложно. Нужно лишь думать и говорить, слушая мерный стук клавиш ноутбука. Но люди имеют свойство уставать, особенно после длинного дня на работе, тем более после записи сложных чужих мыслей.
Ватсон ложится спать, а Мориарти в нерешительности застывает где-то над кроватью. Ему самому не нужен отдых, зато появляется время подумать над происходящим, которым Джим неожиданно доволен. Хотелось поскорее увидеть реакцию мира на новые преступления мертвого Мориарти. Увидеть подчиненных, в головах которых укрепилось бы мнение, что Джеймс - не человек, посмотреть на членов правительства в их замешательстве.
Не долго думая, Джим вылетает из дома на Бейкер-стрит, отправляясь в пока еще неопределенном направлении, скрываясь в темном ночном тумане.
“Джооооон!”, - вновь кричит Мориарти. Ему определенно понравился такой незамысловатый способ пробуждения доктора, хотя другого вроде бы и не существовало в природе для Джима.
- Опять орешь? - Ватсон сел на кровати, зевая и сонно рассматривая Мориарти в лунном свете. Джим не был преградой для серебряного луча, заканчивающегося у левого виска призрака и вновь начинающегося у его правого уха. Джеймс выглядит неправильным, ненужным в этом мире. Его будто нарисовали в реальности, как на фотографии. Хотя об этом Джону думать не хочется, но в голову все увереннее закрадывается мысль, что Мориарти ненастоящий. Является, когда доктор устал или спит, не совсем обладая своим сознанием. Эта неопределенность напрягает Ватсона, - ну и что ты пришел?
- Мне скучно, - заявляет Джим, надувая губы и недовольно хмурясь, по привычке облетая комнату. Находиться в одном положении было не очень удобно, хотелось постоянно двигаться.
- А я тут причем? - Джон терпеливо вздохнул.
- Это очевидно! - Мориарти недовольно хмурится, - я хочу поговорить. Мне не с кем говорить.
- Надо же. И о чем мы можем говорить?
- Не знаю, - Джеймс задумался на пару секунд, - а ты представь, что твой ад - это нахождение рядом со мной всегда. О чем бы мы тогда могли говорить?
- Мы бы молчали.
- И что бы делали?
- Ничего.
- Целую вечность?
- Ладно, мы бы смотрели на мир.
- Значит, мы были бы где-то наверху? - Джим вскинул бровь, подлетая еще выше к потолку.
- Наверное. На облаке, - наобум отвечает Джон, сонно зевая.
- Это больше похоже на рай, ты не находишь? - Джим замер, задумчиво глядя на доктора.
- Вечность наедине с безумцем - рай? - Ватсон хрипло смеется, устраиваясь на подушке и прикрывая глаза.
- Да, глупость, - Мориарти улыбается, вылетая через потолок на улицу, быстро придумывая себе теплое пальто, в котором вообще-то не нуждался, - но вечность с кем-то на облаке над миром - точно не ад.
- Что ты тут делаешь? - Джим вскинул бровь, подлетая к Джону.
- Я тут покупаю продукты, а вот что тут делаешь ты, мне определенно не ясно, - Ватсон хмыкнул, кладя в тележку пачку макарон.
- Я изучаю быт современного народа в различных социальных условиях, - гордо заявил Мориарти, глянув на Джона, но тут же привычно сникая, - мне больше и нечего делать. Нельзя бесконечно смотреть на спектакли и сеансы в кинотеатре, это наскучивает. Пару раз в сутки такого добра достаточно, а в остальное время тоже надо что-то делать, вот и смотрю на жизнь обычных людей. Не понимаю, что хорошего они находят в таком существовании, но некоторые действительно выглядят счастливыми.
- Ты и не поймешь, - Джон закатил глаза, проходя мимо рядом с консервами, стараясь не обращать внимания на Джима.
- Нет, я пойму! - Джеймс нахмурился, делая петлю в воздухе. Это становилось для призрака таким же жестом, такой же привычкой как для обычных людей поправлять челку взмахом головы или дергать других за рукав.
- Прекращай со мной разговаривать, - игнорируя недовольство Мориарти, Ватсон покачал головой.
- Почему? Боишься, что нас увидят вместе? - Джим усмехнулся, продолжая летать вокруг, - одень наушники и сделай вид, что говоришь по телефону.
- Нет, - Джон хмыкнул, помолчав, - у меня нет наушников.
- Возьми у кого-нибудь другого.
- Не неси ерунду. Ты как маленький, - Ватсон не удержался и укоризненно глянул на призрака, - похож на чертика на левом плече.
Джим фыркнул, не долго думая и наращивая себе рожки и хвост, колдуя в руки еще и трезубец. Консультанту нравилось думать, что это что-то вроде магии, которую наконец-то можно показать кому-то кроме своего воображения. Мориарти подлетел ближе к Джону, глядя, как он щепетильно выбирает молоко.
- Я думал, ты пьешь чай без него, - Джим перевел заинтересованный взгляд на Ватсона. Доктор замер, молча уставившись на бутылки и коробки белого напитка.
- Да, без него, - Джон глубоко вздохнул, отворачиваясь и направляясь к другому отделу, оставляя Мориарти висеть в воздухе на одном месте еще некоторое время. Человеческая природа, которую Джим пытался понять, становилась все запутаннее и непонятнее.
Задумчиво нахмурившись, Джеймс полетел следом, внимательно наблюдая за Джоном. Ватсон выглядел весьма тоскливо, Мориарти сразу пришло в голову сравнение с брошенной собакой, но консультант решил тактично промолчать. Было бы полным идиотизмом высказывать все подряд единственному человеку, с которым есть возможность поговорить в таком состоянии.
- Где-то однажды появился на свет, - пропел Джим, следя за Джоном. Почему-то казалось, что это должно раздражать доктора, такая глупая детская песня, совсем неуместная в данной ситуации, но Мориарти всегда думал, что злость лучше уныния, - с лаем и мяуканьем зверь, каких нет, и тут же сбежал, оставив вопрос, кошаче-собачий малыш Котопес.
Ватсон никак не реагировал, и Джеймс улыбнулся, уже увереннее продолжая:
- Котопес, котопес, единственный в мире малыш Котопес, - Джим замолк на пару секунд, проигрывая в голове мелодию и вспоминая слова, - Его не признали в городе родном, и все его шпыняют и ночью и днем, не стоит огорчаться, не стоит робеть, - Мориарти внимательно посмотрел на Джона, - А лучше эту песенку вместе пропеть.
- Котопес, котопес, единственный в мире малыш котопес, - Ватсон улыбнулся, тихо вступая. Его, в отличие от Мориарти, могли услышать и другие. Джим довольно посмотрел на Джона, подлетая ближе, чтобы хорошо расслышать, - Котопес, котопес, единственный в мире малыш котопес.
- Джон, - Мориарти залетел в комнату, задумчиво глядя и зависая над диваном. Именно это место Джим облюбовал сразу, еще когда боялся вдруг упасть, решая, что если что, то приземлится на мягкое. Теперь же отсюда открывался привычный и вполне удобный вид на всю комнату.
- Что? - с обреченным вздохом Ватсон немного опустил газету с недочитанной статьей, смотря над ней на Мориарти, приспустив с носа очки.
- У тебя плохое зрение? - Джеймс отвлекся от своих размышлений, разглядывая Джона.
- Я, знаешь ли, не молодею, - доктор недовольно нахмурился.
- Сними, тебе не идет, - Мориарти хмыкнул, вновь возвращаясь в свои мысли, пока Ватсон насупившись убирал аккуратные очки в футляр. Закончив, Джон выжидательно глянул на Мориарти, ожидая объяснение очередного появления призрака в доме. Доктор уже успел привыкнуть к этой странности, не уделяя ей слишком много внимания в своей голове. Это было как поход в комнату страха в парке развлечений. Иногда интересно, но вовсе не необычно. Ватсон привык не задумываться над тем, что непонятно и никогда понятным не станет, это лишь трата сил и времени, которые можно использовать более рационально. Существование жизни после смерти Джон для себя все равно не мог объяснить, так же как всю суть Джима, поэтому просто принимал как есть. По крайней мере это забавляло и парадоксально отвлекало от мыслей о Шерлоке.
- Я все еще пытаюсь понять жизнь людей, продолжаю изучать ваше идиотское существование, - Мориарти явно решил начать издалека, - сейчас я смотрел фильм по телевизору какого-то мужика. Он тоже сидел, вроде бы из-за чего-то расстраивался, бормотал себе под нос про проблемы на работе, - Джеймс опять умолк, задумчиво глядя на стену.
- Это обычная ситуация, - осторожно отметил Джон, не понимая, к чему клонит Мориарти.
- А потом пришла его жена, - продолжил Джеймс, немного нервно облетая комнату. Все финты в воздухе, которые он выполнял, всегда были следствием переносимых эмоций. Мориарти почти не зависал на месте, всегда пытаясь разглядеть все со всех сторон, - она выкладывала продукты в холодильник, все равно оставшийся почти пустым, и тоже что-то говорила про своего не лучшего начальника, - Джим остановился, теперь лишь покачиваясь в воздухе, пытаясь себя успокоить. Джон притих, внимательно слушая, не представляя, что могло так поразить Мориарти.
- А потом... они просто обнялись. И улыбались, - призрак внимательно посмотрел на Ватсона, будто надеясь найти ответа на все человеческие вопросы именно в нем. Джон лишь похлопал глазами, не находя в произошедшем ничего особенного, - они были явно счастливы. У них все совсем плохо, а они спокойно обнимались и были счастливы, - Джим негодующе посмотрел на Ватсона, ожидая, что после разжевывания информации, тот обязательно поймет все недоумение консультанта. Но Джон только вздохнул и пожал плечами.
- Это нормально, - проговорил Ватсон, вздохнув. До этого ему казалось, что такие мелочи можно растолковывать только Холмсу, - видимо, они любят друг друга. “Любовь делает дом замком”.*
Джим замер, глубоко дыша. Консультант терпеть не мог чего-то не понимать, сразу начиная нервничать, совершая временами необдуманные поступки. Сейчас Мориарти пытался успокоиться и разъяснить для себя, что любовь можно использовать не только в собственных корыстных целях, но пока у Джима не очень-то выходило. В голове все никак не укладывалось, что от простых объятий могло стать действительно легче.
- Мне всегда казалось это глупыми сказками, - заявил, наконец, Мориарти и сложил руки на груди.
- А мне сказками казались приведения. Если бы я в детстве узнал, что вы правда существуете, то спать бы не смог, - Джон улыбнулся, пытаясь хоть немного разрядить обстановку.
- Ты наверняка был пугливым ребенком, - подтвердил Джим и тоже улыбнулся, про себя обрадованный переводом темы, - точно бегал по ночам в кровать к родителям... под бок, - Мориарти замер, вдруг понимания, что по кругу пришел практически к тому же.
- Я нет, а вот сестра бегала, - уже тише ответил доктор, прикрывая глаза и вспоминая детство, немного отвлекаясь. Кажется, не самые подходящие общество и момент, но вот Джона они вполне устроили.
Джеймс, притихнув, тоже задумался. Джим не помнил, обнимал ли кого-нибудь нормально, и уже тем более был не уверен, что от этого ему самому могло стать лучше. Было даже немного обидно, что нет и никогда больше не будет возможности проверить. Мориарти вздохнул, поторопившись отогнать такие мысли, он призрак и ничего не изменить, нечего было растравливать больной разум.
Джим все же был полностью уверен, что после смерти выжил именно разум, а не та эфемерная душа, которую все себе придумывают.
*«Love makes a cottage a castle» - английский аналог “С милым рай и в шалаше”.
Ватсон глубоко вздохнул, провожая взглядом силуэт Мориарти, пропадающий за стеклом. Хотелось показать Джиму, что же действительно испытывают люди во время объятий. Но даже само такое предложение и высказывание было бы гораздо больше похоже на пытку в этой ситуации, чем на добрые душевные порывы.
Мориарти пропадает почти на две недели, Джон уже начинает волноваться. Он волнуется, что Джим все же попал в ад, а его пребывание в мире было лишь сбоем в системе. Или что его поймали какие-нибудь ученые, изучающие подобные вещи. Волнуется, что его и вовсе не было никогда, хотя в таком случае надо было наоборот радоваться избавлению от своих галлюцинаций. Джон плохо спит, видит кошмары и, кажется, заболевает, постоянно нервничая и волнуясь, неустанно волнуясь обо всем.
Джеймс появляется на тринадцатый день, - не лучший выбор, - но выглядит он вполне бодрым и здоровым, если такое слово употребимо по отношению к призраку. Джим сразу начинает вещать про свое путешествие в Германию, на путь до которой ушло черт знает сколько времени. Мориарти рассказывал про то, как приходилось блудить, не имея перед носом карты и даже возможности у кого-нибудь спросить дорогу. Джон его практически не слушает, впервые за целую декаду дней засыпая крепким спокойным сном.
- Ты спишь целых семь часов, вставай, - капризно заявил Джим и нахмурился, собираясь привычно закричать, но Ватсон остановил его, все же садясь на диване и еще сонно зевая, потягиваясь и продирая глаза.
- Ты сидел тут семь часов? - уточнил Джон, еще не совсем проснувшись и стараясь отвести разговор в какое-нибудь бессмысленное русло.
- Я летал тут семь часов, - уточнил Джим, но кивнул, облетая доктора по кругу, уже без страха проходя через диван. Со временем способности полета становились все лучше, Мориарти находил в них еще больше плюсов, - но я тут не за этим. Я хотел рассказать вот что. Когда я был в Берлине, я слетал на выставку одного современного художника. Там были журналисты, они все фотографировали, потом несколько снимков попали в газеты, а когда я их рассматривал, то на фото одной картины заметил свою руку. Я уверен, что это она, жизнью клянусь, - Джим про себя усмехнулся. Шутки мертвецов из фильмов становились смешнее, когда ты сам стал призраком.
- Ну никто же не заметил, - лаконично заметил Джон, пожав плечами. Разум доктора все еще не проснулся, поэтому воспринималось все им довольно спокойно.
- Я решил это проверить, - не слушая Ватсона, продолжил призрак, - местная газета брала интервью у начальника полиции, я, стараясь вести себя естественно и как человек, прошел на заднем плане. Но когда смотрел это по телевизору, то себя уже не видел. Я помню, что шел позади дамы с собачкой, этот пес меня, похоже, чувствовал и тявкал. Но она в кадре была, а я уже нет, даже собака лаяла на воздух, - Джим нахмурился, явно подходя к концу повествования, - сфотографируй меня, я хочу проверить, правда ли меня видно на снимках.
Джон, успев прийти в себя после сна, внимательно все выслушал и кивнул, молча поднимаясь и отправляясь к тумбочке, доставая фотоаппарат. Техника, которую последним использовал еще Шерлок, сначала не хочет работать, но потом поддается и включается. Мориарти, слыша характерный звук открытия объектива, довольно улыбается в камеру, принимая более удобную позу.
- Тебя не видно на экране, - прокомментировал Джон, наводя цифровик на примерное местонахождение Джима. Нажав на кнопку, Ватсон застывает на несколько секунд, дожидаясь снимка, - а вот теперь видно, - проговаривает Джон, рассматривая фотографию, непроизвольно ежась. Фото выглядит довольно жутко, хотя самому консультанту доктор это говорить не торопится.
- У тебя плохая камера, я весь смазанный, - капризно заявил Джим, подлетая и через плечо глядя на снимок. Ватсон только замирает от этих слов.
- Так ты не знаешь? - вздохнув, тихо интересуется Джон у Мориарти.
- Что я не знаю? - Джеймс нахмурился, сразу напрягаясь.
- Я уже давно это заметил. Ты... исчезаешь, - Джон старается держаться спокойно, но говорить такие вещи действительно сложно. Ватсон сразу вспоминает время войны, когда приходилось ставить людям смертельные диагнозы и в глаза сообщать им об этом. Или говорить с ними в последние минуты их жизни. За много лет доктор так и не смог понять, что надо говорить в такие моменты. Наверное, в мире не существует слов, придуманных для этого.
- Но я вижу себя таким же, - немного растерянно заметил Мориарти, оглядывая свои руки, - я такой же, как на фотографии? - растеряно уточнил Джим, - полупрозрачный? Почти... сливаюсь со стеной.
- Прости, Джим, - Ватсон качает головой. Он никогда не думал, что будет звать Мориарти по имени. Он никогда не думал, что будет за что-то, не зная даже за что, извиняться перед этим человеком. Перед кем угодно, но не перед ним, он даже представить не мог, что будет испытывать перед ним вину.
Джон зевнул, укутываясь в одеяло. Чувствовал себя Ватсон так же, как и его пациенты, а учитывая, что он был врачом, это не сулило ничего хорошего.
- Мне кажется, я заболел, - отметил Джон, наблюдая за Мориарти, летающим под потолком, - а еще у меня руки холодные.
- Когда у меня были руки, - Джим улыбается, осматривая свои пальцы, - то они всегда были холодные.
- Миссис Хадсон говорила, что у людей с холодными руками горячее сердце, - сонно замечает Джон, уже не особо разбираясь, что и кому говорит.
- Мне кажется, ты должен был заметить, что у меня был уголек вместо сердца, - Мориарти усмехнулся, просунув руку в свою грудь туда, где раньше находился важный орган.
- Значит, было слишком горячим. Поэтому сгорело, - бормочет Ватсон, по уши заворачиваясь в одеяло и затихая, кажется, проваливаясь в сон. Джим наблюдает за этим, хочется поправить сбившееся одеяло, но сделать это никак нельзя.
- Или только готовилось сгореть, - тихо сказал Мориарти, разворачиваясь и скорее вылетая за окно.
На улице еще был вечер, город мерцал цветными огнями и начинал свою ночную жизнь, но на Бейкер-стрит было удивительно тихо. Изредка проносились машины по новой дороге, сразу пропадая где-то в сложной паутине асфальтных троп, скрываясь от взглядов людей, как серая юркая мышь. Джим, примостившись где-то на крыше, смотрел на лишь один из районов Лондона, когда услышал мяуканье. Мориарти казалось, что животные могут его видеть. Рыжий кот вышел из темноты, усаживаясь рядом и обвивая себя хвостом. Джеймс улыбнулся, разглядывая животное, именно сейчас осознавая, как сильно ему не хватает тактильного контакта.
- Ты когда-нибудь бываешь дома? - Джон закатил глаза, наблюдая за Мориарти, привычно летающим где-то наверху.
- А что мне там делать? - Мориарти застыл и посмотрел на Ватсона, вскидывая бровь, - я нахожу довольно скучным пребывание в месте, где я не могу ни к чему прикоснуться или получить какую-нибудь хотя бы минимальную информацию.
- Будто ты от меня ее получаешь, - Джон хмыкнул, про себя отмечая, что Джим в чем-то прав.
- Общение - это обмен информацией, так что как бы странно это не было, но да, я ее от тебя получаю, - Мориарти показал мужчине язык, пролетая над доктором, кувыркаясь из угла в угол, стараясь не вылететь за пределы комнаты.
- Может, слетаешь домой? - Ватсон посмотрел на Джима, наклоняя голову, - тебе не может быть совсем не интересно, что происходит в твоей квартире. Может, она уже сгорела.
- Мне было бы ее не жаль, - отметил Мориарти, но кивнул, - сходишь со мной.
- Если на этот раз по пути ты не будешь петь, - Джон улыбнулся и кивнул.
Мориарти пролетел в комнату, останавливаясь посередине и оглядываясь. Все так же, как и раньше, на кухне и в маленькой спальне абсолютный бардак. Стены обклеены вырезками из газет, распечатками, фотографиями, рукописными записями, рисунками. Ватсон видит даже уже знакомые древнекитайские цифры, но написанные, почему-то, красным баллончиком.
Джон, которому пришлось отключать сигнализацию под диктовку Мориарти, а потом залезать через окно, устало оглядывал помещение, осторожно рискуя пройти дальше. Как оказалось, квартира была довольно большая. Похоже, Джим и при жизни не особо любил свой дом, обосновавшись лишь в двух первых комнатах, которые выражали в себе все то, что творится в голове криминального гения.
Доктор открывает плотные шторы, которые задернуты практически везде, впуская в комнаты яркий солнечный свет, в котором становится заметна летящая в воздухе пыль. Джон ходит по помещениям, рассматривая незахламленные шкафы с редкими вещами. Обстановка больше похожа на квартиры из фильмов, где красиво, но не особо уютно.
Ватсон находит на одной из полок рамку со старой фотографией на полароид, рассматривая и пытаясь разобрать, кто изображен на снимке. Мориарти, еще школьник, судя по всему, и, кажется, его мать. Джон оглядывал фотографию, изучая лицо незнакомой красивой, но строгой женщины, которая явно даже не думала хотя бы приобнять сына за плечи ради фото. Тут доктору показалось, что Джим на снимке подмигнул, и Джон торопливо протер глаза, решая, что совсем засмотрелся. Но сразу после этого Ватсон напрягся, оглядываясь по сторонам. Мориарти уже давно было не видно.
- Джим! - доктор глубоко вздохнул, быстрым шагом обходя квартиру в поисках призрака, - Джим! Мориарти! - Ватсон выругался, присаживаясь у стены, все еще рассматривая чужую фотографию.
Джон возвращается домой поздно вечером, сразу заваливаясь спать. Из открытого бумажника на доктора смотрел мальчик с фотографии, засыпать так было гораздо проще.
Мориарти совсем не ощущает реальность. Он не знает, что происходит, только видит белое вокруг себя, перед глазами плывет, и Джим не может точно определить, где находится. Консультант чувствует, что упал, хотя никакой боли и не замечает. Но он определенно лежал, наконец-то мог прикасаться к предметам, хоть и не ощущал того, на чем именно он находился. Джеймс никак не мог определить никаких признаков мира вокруг, но Мориарти просто решил, что это с непривычки. Голова закружилась сильнее, заставляя Джима провалиться в бездну бессознания, успев лишь напоследок подумать, что это белое - наверняка облако.
обзорам
URL записи
@музыка: Little Boots "Ghosts"
@темы: подарки, лучи уюта Джонни или Ватсон рулит бесконечно, фанфикшен, лучи славы Мориартям